Казнь по национальному признаку. Почему поправки в закон о смертной казни в Израиле вызвали волну критики

10 ноября ультраправый министр национальной безопасности Израиля Итамар Бен-Гвир принес на заседание кнессета коробку сладостей. Он раздал их депутатам, поддержавшим в первом чтении поправки в уголовный кодекс, которые вводят новую отдельную категорию преступлений. Под нее, согласно этим поправкам, подпадают убийства израильтян, мотивированные «расизмом или ненавистью к обществу», а также совершенные с целью «нанесения ущерба государству Израиль или возрождению еврейского народа».

Раздача конфет Бен-Гвиром — свидетельство того, насколько важно для него и его сторонников принятие поправок уже в первом чтении. А еще это была отсылка к тому, что палестинцы традиционно отмечают удавшиеся нападения на израильтян раздачей сладостей на улицах.

Символизм действий министра абсолютно понятный: мы теперь такие, как вы, довольно прозрачно намекнул он, будем убивать вас и отмечать эти убийства как праздники.

Сложная процедура

Смертная казнь в Израиле не запрещена, однако процедура ее утверждения крайне сложная.

Во-первых, согласно действующему законодательству, она может применяться к нацистским преступникам или их пособникам, имевшим непосредственное отношение к массовым убийствам евреев во времена Второй мировой войны. Под это наказание также подпадают те, кто признан виновным в совершении особо тяжких деяний: государственной измены, военных преступлений, геноцида, преступлений против человечности.

Во-вторых, для того чтобы лишить человека жизни законным способом, решение о смертной казни должно быть утверждено сразу двумя судами — окружным и апелляционным. Оно также должно быть поддержано президентом, который имеет право помиловать осужденных и заменить приговор на более щадящий.

Сложности с вынесением и утверждением смертного приговора были одной из главных причин того, что за всю современную историю Израиля в стране было казнено всего два человека. Это капитан вооруженных сил Меир Тувианский, обвиненный в предательстве во время войны за независимость 1948 года, и один из идеологов холокоста, захваченный в Аргентине и доставленный в Иерусалим нацистский преступник Адольф Эйхман.

Десятилетиями — с момента казни Эйхмана в 1961 году — в Израиле не выносились и не приводились в исполнение смертные приговоры.

При этом в стране время от времени вспыхивают дискуссии о необходимости казнить тех, кто признан виновным в терроризме. Чаще всего это происходит после терактов, в которых погибают военнослужащие или гражданские. Однако эти дискуссии крайне редко заходили дальше советов депутатам и членам кабмина подумать над пересмотром уголовного законодательства.

Закон в обмен на сохранение правительства

Едва ли не единственным исключением из правил стала подготовка членами ультраправой партии того самого Бен-Гвира «Оцма Йехудит» проекта закона о смертной казни за терроризм. Он был внесен в парламент весной 2023 года. Этот документ предписывал смертную казнь за убийство евреев или участие в подготовке этого убийства, в случае если суд признавал мотивом преступления ненависть к Израилю или евреям. Причем никакой альтернативы казни документ не предусматривал — смерть в нем объявлялась единственным возможным наказанием.

Один из центральных пунктов политической программы «Оцма Йехудит» — категорическое неприятие самой идеи создания палестинского государства. Партия выступает за отмену мирных договоренностей между Израилем и Палестиной, поддерживает практику изъятия арабских земель под строительство еврейских поселений. «Оцма Йехудит» вообще считается не просто националистической, а ультранационалистической. Проект закона, который гарантировал бы казнь палестинцев за убийство евреев, — это именно то, чего ждет ее избиратель от своих депутатов.

Попадание этого законопроекта в кнессет, рассмотрение в предварительном чтении и одобрение для дальнейшего обсуждения в парламенте были своего рода уступкой со стороны премьера Биньямина Нетаньяху своим ультраправым коллегам по правящей коалиции.

Тогда Нетаньяху пытался лишить Верховный суд независимости, поставив его под контроль кабинета министров, но столкнулся с массовыми протестами и приостановил наступление на судей. Правым эти проволочки не понравились, и они заговорили о выходе из коалиции и проведении новых выборов. Внесение «законопроекта о террористах» в парламент стало одним из подарков правым в обмен на согласие не разваливать кабмин.

Законопроект с самого начала вызвал резкое неприятие оппозиционных партий. Авторов документа обвинили в попытках установить в стране фашистскую диктатуру. Представители левых партий даже предупреждали, что одними лишь палестинцами дело может не ограничиться и Бен-Гвир и его люди используют свой закон для борьбы с оппозицией.

Последнее утверждение можно было бы объявить политическими манипуляциями социалистов, если бы не крайне широкая трактовка деяний, за которые, согласно предлагаемым поправкам, предусмотрена обязательная смертная казнь. Ведь высшая мера наказания грозит не только непосредственным исполнителям терактов, но и тем, кто помогал им в совершении преступления.

А к таким при желании можно отнести, например, политиков, которые принимают решение об освобождении палестинских боевиков, или мирных активистов, требующих прекращения войны и оккупации. У националистов, очевидно, такое желание есть, поэтому левые, центристы и даже часть депутатов от религиозных партий совсем не горели желанием браться за рассмотрение документа.

Из-за фактического бойкота законопроекта левыми, центристами и арабскими партиями у него были все шансы оказаться похороненным где-то в парламентских комитетах под грудами других противоречивых документов, если бы не настойчивость Бен-Гвира и не атака ХАМАС на Израиль в октябре 2023 года.

Министр национальной безопасности использовал эту атаку, чтобы обосновать необходимость принятия закона. Он добился одобрения своего проекта правительством для голосования в кнессете уже по существу и давил на коллег, требуя как можно скорее взяться за это голосование.

Но Нетаньяху не спешил с этим, очевидно, опасаясь немедленных негативных последствий голосования. Например, ХАМАС мог выйти из переговоров о выдаче израильских заложников, а отношения с европейскими государствами, и без того не самые лучшие, могли ухудшиться еще больше.

Первое чтение

Освобождение заложников и перемирие с ХАМАС осенью 2025 года дали Бен-Гвиру новые козыри. Он снова начал шантажировать развалом коалиции и досрочными выборами, победа на которых Нетаньяху далеко не гарантирована. В конце концов премьер сдался и позволил парламенту в первом чтении рассмотреть спорные поправки в уголовное законодательство. С большой долей вероятности законопроект с треском провалился бы, если бы большинство оппозиционных депутатов приняли участие в голосовании. Но они массово бойкотировали его.

Из 120 депутатов списочного состава кнессета в голосовании приняли участие только 55 парламентариев, из которых 39 поддержали документ. Этого было достаточно для его принятия в первом чтении, так как поправки в уже действующее законодательство — а формально это именно они — не требуют кворума и принимаются простым большинством голосов.

Сейчас идет подготовка ко второму и третьему чтениям, необходимым для превращения законопроекта в полноценный закон. Судя по утечкам в медиа, проект обрастает все новыми деталями. Так, ко второму чтению в документе может оказаться запрет на апелляцию для тех, кто признан виновным в терроризме на почве ненависти к Израилю или евреям, а также предписание провести казнь не позднее, чем через 90 дней после вынесения приговора. Обсуждаются депутатами и способы проведения казни. Судя по всему, выбор остановится на смертельной инъекции.

Итамар Бен-Гвир и его союзники считают свой законопроект отправной точкой новой концепции национальной безопасности Израиля. В основе этой концепции — намерение дать четкий сигнал потенциальным террористам, что у тех не будет никаких шансов оказаться на свободе и тем более принять участие в новых терактах.

Ультраправые рассчитывают с помощью своего проекта положить конец обменам между Израилем и палестинскими группировками, в ходе которых зачастую за одного освобожденного заложника-израильтянина из тюрем выпускают сразу сотни палестинцев, осужденных за терроризм.

Противники такого рода обменов считают, что они поощряют террористов, давая им небезосновательную надежду на освобождение из тюрьмы даже после целой серии кровавых преступлений. Строгость и неотвратимость наказания, по мнению сторонников проекта, способны остудить горячие головы палестинских радикалов и заставить их отказаться от террора.

С точки зрения националистов, палестинцы чуть ли не с удовольствием отправляются в израильские тюрьмы, где за счет израильского бюджета получают образование и медицинскую помощь в ожидании, когда их обменяют на еврейских заложников. И этому, считают националисты, необходимо положить конец.

«Вот так мы боремся с террором! Вот так мы создаем инструмент сдерживания, — объяснял идею законопроекта сам Бен-Гвир. — Как только закон будет наконец принят, террористов будут выпускать только в ад».

Статистика не подтверждает

Вместе с тем мировой опыт показывает, что взаимосвязь между ужесточением наказания и снижением числа тяжких преступлений как минимум сомнительна. Так, в тех штатах США, где запрещена смертная казнь, число убийств на тысячу жителей обычно меньше, чем в тех, где преступников казнить все еще разрешено.

Европейские страны, отказавшиеся от казни, также фиксируют если не снижение числа насильственных преступлений, то по крайней мере отсутствие их значительного роста. Конечно, есть и обратные примеры: в нескольких американских штатах в начале двухтысячных годов был отмечен спад насильственных преступлений, который исследователи объясняли боязнью перед казнью.

Противоречивая статистика привела к появлению двух противоположных социологических теорий, касающихся воздействия смертной казни на поведение потенциальных преступников. Одна из этих теорий гласит, что страх перед казнью сдерживает многих, готовых переступить закон. Другая утверждает, что, узаконивая казни, государство демонстрирует пренебрежение к человеческой жизни и тем самым якобы поощряет будущих убийц к совершению преступлений. Ни одна из этих теорий еще не утвердилась окончательно как единственно верная. Однако это не мешает израильским националистам утверждать, что именно казни положат конец межнациональному насилию.

Сейчас они обещают покончить с обменами палестинцев, казнив чуть ли не всех, кто оказался в израильских тюрьмах. Но простое изучение биографий тех арабских заключенных, которых Израиль освободил в обмен на еврейских заложников ХАМАС в этом году, показывает, что ни массовых казней, ни прекращения обменов в случае принятия поправок ждать не приходится.

Так, израильтяне выпустили из своих тюрем 1968 палестинцев, из которых за совершение тяжких и особо тяжких преступлений было осуждено 250 человек. Важно отметить, что к тяжким и особо тяжким преступлениям относятся не только убийства или подготовка терактов, но и, например, контрабанда оружия и нападения на израильтян, которые не повлекли смерти последних. То есть под «националистические поправки», действуй они на момент ареста этих людей, не попали бы многие из тех, кто был приговорен к долгим тюремным срокам и вышел на свободу только в рамках сделки с ХАМАС.

Вообще из 11 тысяч палестинских заключенных, которые находились в израильских тюрьмах в сентябре 2025 года, статус членов нелегальных боевых подразделений имели только 2662 человека, причем и этот статус не означает, что заключенный имел отношение к убийствам или их подготовке.

Таким образом, обещание националистов положить конец обменам самым простым и кровавым способом — казнью тех, кого можно освободить ради спасения заложников, — это как минимум серьезное преувеличение. Заключенные, подпадающие под действие предлагаемых поправок, составляют всего несколько процентов как от общего числа палестинцев в израильских тюрьмах, так и от числа тех, кто уже принял участие в прошедших обменах.

И тем не менее еще не принятые поправки уже вызвали скандал. В Amnesty International очевидную направленность законопроекта на наказание именно палестинцев назвали частью проводимой Израилем политики апартеида и призвали депутатов кнессета отказаться от поддержки документа. С похожими заявлениями выступили и палестинские организации.

Правительства других государств пока не выступили с публичным осуждением поправок, и это вполне объяснимо. Пока еще документ выглядит как довольно маргинальный проект далеко не самой популярной парламентской партии, который прошел первое чтение с минимальной поддержкой. Бить в набат еще рано, стоит подождать хотя бы второго чтения, чтобы посмотреть, в каком виде дойдет до него законопроект и какую поддержку получит.

Не исключено, что он не только не найдет новых сторонников, но и потеряет часть голосов тех, кто поддержал его первоначальный вариант. Например, представителей религиозных партий, если утечки верны и ко второму чтению в поправках окажутся пункты, запрещающие апелляцию и предписывающие как можно более быстрое приведение приговоров в исполнение. Ведь тогда предлагаемые поправки нарушат прописанный в Торе запрет на убийство невиновного.

Невозможность апелляции и скорая казнь оставляют довольного много простора для совершения судебной ошибки, а для Израиля это очень болезненный момент. Первый казненный здесь в новейшей истории человек — уже упомянутый капитан Тувианский — был расстрелян по приговору некомпетентного военного суда и не имел возможности оспорить его решение. Уже вскоре после казни стало очевидно, что офицер не совершал вменяемых ему в вину преступлений.

Вместе с тем поддержка законопроекта со стороны премьера Нетаньяху и в целом довольно заметное после 2023 года усиление антипалестинских настроений в Израиле дают поправкам шанс на одобрение парламентом. Но для этого законопроект должен быть значительно смягчен.

Скорее всего, к третьему чтению из документа пропадут откровенно расистские пункты, запрет на апелляцию и требование провести казнь не позднее, чем через 90 дней после вынесения приговора. И тогда в распоряжении израильских властей окажется довольно мощный инструмент для противодействия палестинским группировкам, который, однако, не остановит обмены и даст осужденным на казнь шанс сохранить жизнь, выиграв апелляцию или получив помилование от президента.